Признаюсь, желания ехать в колонию не было, я слабонервная, чувствительная женщина. Просто решила выйти из зоны комфорта.
У меня есть известная доля скепсиса по поводу официальных посещений таких мест. Потемкинские деревни в этой стране никто не отменял. Но, в отличии от ложных фасадов, глаза и состояние человеку изобразить сложно.. В этом и была самая важная особенность этого конкретного места.
Руководит колонией полковник Ирина Раимовна Гадаева. Было понятно, почему нас повезли именно в Можайск.
Все, как всегда -- человеческий фактор. Уникальная женщина, которая работает в системе 15 лет, и организовала пространство вокруг максимально эффективно и хорошо.
Поэтому колония производит впечатление, по ее собственным словам "пионерского лагеря усиленного режима".
Дело не в цветах или чистоте. Дело в хорошем ровном отношении. К людям к которым лично вы нормально относится стали бы вряд ли. К убийцам, например, или наркоманкам.
Понятно, что у нас есть какое-то уродливое представление о тюрьме как о грязном и страшном месте. Все в порядке, достаточно чисто. Только все глобальные проблемы снаружи (читай - в стране) отлично видны внутри замкнутых систем -- тюрьма, армия. ВИЧ, наркотики, деградация общества. Видны они и здесь, цветами это не скрыть.
В Можайской колонии содержится 970 женщин и 26 детей. Сроки большие, статьи страшные. Убийства, наркотики. 10% осужденных больны ВИЧ. Это больше ста человек, стадии у всех разные. Многие до колонии уже находились на учете, но есть такие, что узнают о диагнозе только в тюрьме. Все эти женщины получают дополнительное питание, им дается бесплатная ретровирусная терапия. Все проходят два раза в год обследование.
Трудно преодолеть предубеждение что система с советских времен реально не меняется. Но она меняется, особенно в отношении женщин. "Сейчас так просто женщина в тюрьму не попадет" (с). Законодательство женщин максимально щадит. Им чаще применяют условный срок, теперь нет строгого режима.
Как устроена жизнь осужденной? Утром она работает на швейном производстве или в пекарне. По словам начальника колонии, агрессии особой именно в Можайске нет. Когда нет водки и наркотиков женщины спокойны (с).
Руководит колонией полковник Ирина Раимовна Гадаева. Было понятно, почему нас повезли именно в Можайск.
Все, как всегда -- человеческий фактор. Уникальная женщина, которая работает в системе 15 лет, и организовала пространство вокруг максимально эффективно и хорошо.
Поэтому колония производит впечатление, по ее собственным словам "пионерского лагеря усиленного режима".
Понятно, что у нас есть какое-то уродливое представление о тюрьме как о грязном и страшном месте. Все в порядке, достаточно чисто. Только все глобальные проблемы снаружи (читай - в стране) отлично видны внутри замкнутых систем -- тюрьма, армия. ВИЧ, наркотики, деградация общества. Видны они и здесь, цветами это не скрыть.
В Можайской колонии содержится 970 женщин и 26 детей. Сроки большие, статьи страшные. Убийства, наркотики. 10% осужденных больны ВИЧ. Это больше ста человек, стадии у всех разные. Многие до колонии уже находились на учете, но есть такие, что узнают о диагнозе только в тюрьме. Все эти женщины получают дополнительное питание, им дается бесплатная ретровирусная терапия. Все проходят два раза в год обследование.
Трудно преодолеть предубеждение что система с советских времен реально не меняется. Но она меняется, особенно в отношении женщин. "Сейчас так просто женщина в тюрьму не попадет" (с). Законодательство женщин максимально щадит. Им чаще применяют условный срок, теперь нет строгого режима.
Как устроена жизнь осужденной? Утром она работает на швейном производстве или в пекарне. По словам начальника колонии, агрессии особой именно в Можайске нет. Когда нет водки и наркотиков женщины спокойны (с).
У них много работы, потом они занимаются творчеством, спортом, потом учатся. После обеда, если у женщины есть ребенок - гуляют со своими детьми.
В Можайске вместе с матерями сидят их дети, рожденные в тюрьме. До трех своих несчастных детских лет. Кроме обычного дома ребенка, где за этими очень больными детками (ясно, что у наркоманок здоровых детей нет) ухаживают нянечки, когда мамы работают, здесь есть и площадка с горками и игровые комнаты. Детей с ВИЧ здесь нет. Ирина Раимовна считает это заслугой своего учреждения - беременные женщины с вирусом вовремя получили лечение, дети не заболели.
Конечно, меня потрясли эти дети и эти истории. В можайской колонии есть, кстати, Центр матери и ребенка. Здание, как специализированная гостиница, чтобы мама могла быть все свое время со своим чадом.
Вы не поверите, женщины к этому совсем не стремятся. Многие из них имеют детей на свободе и лишены родительских прав. Дети находятся в тюрьме вместе с мамой до трех лет. Потом, если его не захотели забрать родственники, а срок у матери еще не закончится, его отправляют в детский дом. Но, и работники колонии это признают, что матери, сразу после выхода из колонии сразу отказываются от детей. Дети попадают в детский дом в любом случае. Статистика: в семье остается только 20-25%.
У осужденных есть две пословицы: Героин умеет ждать и
Тюрьма продлевает жизнь. О чем это? О двух самых больших проблемах. ВИЧ и наркотики. Большая часть женщин после тюрьмы возвращается к прежнему образу жизни. А те, кто болен, понимают как терапия и лечение ВИЧ, полученная в колонии, продлевает их жизни на много лет. Как рассказала нам Ирина Раимовна женщины в колонии меняются в том смысле, что вспоминают о нормальных человеческих привычках.
Начинают заботится о здоровье. Отходят от наркотиков и начинают любить жизнь, ровно в той степени, какая им доступна. В них открываются таланты, которые эти девочки, некоторые из которых употребляют наркотики с 12 лет, причем сразу тяжелые, даже не подозревали в себе. С каждым годом заметнее как падает уровень образования. Практически все эти юные женщины безграмотны, не могут даже написать заявление, причем это не цыганки, а обычные русские девочки из московской области.
Сотрудники колонии, с которыми мы потом беседовали, посетовали, что женщины в церковь ходят мало. Только по праздникам и за подарками, и, как святое -- перед комиссией УДО или судом.
Глупо было бы говорить о больших достижениях системы ФСИН. Я о них ничего не могу сказать. Все, что я увидела, достижения конкретного человека в личном желании помочь людям, которые попали в зону ее ответственности, уж простите за грустный каламбур.
Все что я могу сказать - мне не было страшно.
Мне, как и всем кто далек от этой части жизни социума, очень неприятно внезапно узнать о катастрофе в плане роста заболеваний ВИЧ. О наркомании. Как в стране, так и в тюрьмах.
Есть масса вопросов.
Является ли исправительная со система действительно исправительной?
Что нужно сделать для того, чтобы она была эффективной?Почему я свято верю в то, что профилактика важнее лечения?
Почему я верю, что качество образования, дороги, уровень жизни и средства выделяемые на науку влияют на всю эту систему сильнее, чем чистота в колонии?
Юлия Раскидная.
